В. ф. ходасевич

Личная жизнь

Будучи творческим человеком, Владислав Ходасевич часто влюблялся, да и его любили. Ведь, судя по фотографиям, поэт был пусть и худощавым, но обаятельным мужчиной. Его личная жизнь похожа на качели — за головокружительными романами следовали разочарование и беспробудное пьянство.

Первой серьезной увлеченностью стала Марина Эрастовна Рындина, «писаная красавица Москвы». Она согласилась стать женой поэта 17 апреля 1905 года, а в преддверии Нового 1908-го объявила о разрыве.

Брешь, которую оставила Марина Рындина, Владислав Ходасевич стремился заделать случайными связями и мимолетными романами. В 1910–1911 годах он встречался с Евгенией Владимировной Муратовой — бывшей супругой писателя и искусствоведа Павла Павловича Муратова, а затем с Анной Ивановной Чулковой-Гренцион.

Владислав Ходасевич и Нина Берберова / «Еврейская панорама»

Любовные терзания сопровождались трагическими событиями — с разницей в несколько месяцев в 1911 году умерли оба родителя Ходасевича. Это напомнило поэту, насколько жизнь скоротечна, поэтому он бросил алкоголь и задумался о семье. В 1913-м Владислав Фелицианович сыграл свадьбу с Чулковой-Гренцион.

Самой верной женщиной в жизни Ходасевича была Нина Николаевна Берберова, поэтесса. Они познакомились в декабре 1921 года и без памяти влюбились, но законными супругами так и не стали. Вместе пережили эмиграцию и остались добрыми друзьями, расставшись в апреле 1932-го.

Последней любовью Ходасевича стала Ольга Борисовна Марголина, еврейка. Их свадьба состоялась в 1933 году.

Детей после себя поэт не оставил.

Семья

Отец поэта, Фелициан Иванович (ок. 1834—1911), был выходцем из обедневшей польской дворянской семьи Масла-Ходасевичей (иногда Ходасевич называл своего отца «литовцем»; фамилия белорусского происхождения, от имени Хадась ), учился в Академии художеств. Попытки молодого Фелициана стать художником не удались, и он стал фотографом. Работал в Туле и Москве, в частности, фотографировал Льва Толстого, и открыл в Москве магазин фотографических принадлежностей. Жизненный путь отца точно изложен в стихотворении Ходасевича «Дактили»:

Мать поэта, Софья Яковлевна (1846—1911), была дочерью известного еврейского литератора Якова Александровича Брафмана (1824—1879), впоследствии перешедшего в православие (1858) и посвятившего дальнейшую жизнь «реформе еврейского быта» с христианских позиций. Софья Яковлевна была отдана в польскую семью и воспитывалась ревностной католичкой.

Старший брат поэта, Михаил Фелицианович (1865—1925), стал известным адвокатом, его дочь, художница Валентина Ходасевич (1894—1970), написала портрет своего дяди Владислава. Поэт жил в доме брата во время учёбы в университете и в дальнейшем, вплоть до отъезда из России, поддерживал с ним тёплые отношения.

Игра в карты и любовные увлечения

Ходасевич, Владислав Фелицианович – поэт (28.5. 1886, Москва – 14.6.1939, Бийянкур, под Парижем). Родился в семье польского художника, мать – еврейка. Высшее образование Ходасевич получал в Москве

Его первые сборники стихов Молодость (1908) и Счастливый домик (1914) обратили на себя внимание Николая Гумилева, в основном со стороны композиции. Творчество Ходасевича, не примыкавшего ни к символистам, ни к акмеистам, не нашло широкого отклика

Владислав Ходасевич. Документальный фильм

В это время он написал очень мало стихов, возможно, что некоторые из них находились в архиве, изъятом во время немецкой оккупации, когда была арестована и вторая жена Ходасевича (с 1933), еврейка Ольга Марголина, погибшая в концлагере. В СССР в 1963 были напечатаны лишь немногие из стихотворений Ходасевича, категорически отвергавшего советскую систему, но подборки его стихов ходили в Самиздате.

Спор с самим собой и со своим поэтическим бытием составляет частый мотив неширокой по объему, но весомой поэзии Ходасевича, которую высоко оценил еще А. Белый в 1923.

Библиография

• Владислав Ходасевич. Молодость: Первая книга стихов. М.: Гриф, 1907. — 66 с.
• Владислав Ходасевич. Счастливый домик: Вторая книга стихов / Обл. И. И. Мозалевского. М.: Альциона, 1914. — 79 с. — 1000 экз.
• Еврейская антология. Сборник молодой еврейской поэзии. Под редакцией В. Ф. Ходасевича и Л. Б. Яффе. М., 1918.
• Владислав Ходасевич. Путём зерна: Третья книга стихов. М.: Творчество, 1920. — 48 с. — 18000 экз.
• Владислав Ходасевич. Счастливый домик: Вторая книга стихов. Изд. 2-е. Пб.; Берлин: Изд. З. И. Гржебина, 1922. — 72 с.
• Владислав Ходасевич. Тяжелая лира: Четвёртая книга стихов. 1920—1922. М.; Пг.: Гиз, 1922. — 60 с. — 3000 экз.
• Владислав Ходасевич. Из еврейских поэтов. Петербург-Берлин: Изд-во З. И. Гржебина, 1922.
• Владислав Ходасевич. Собрание стихов / Обл. М. В. Добужинского. Париж: Возрождение, 1927. — 184 с. (помимо большинства стихов из сборников «Путём зерна» и «Тяжёлая лира» включает новый цикл «Европейская ночь»)
• Владислав Ходасевич. Белый коридор. Из кремлевских воспоминаний. Впервые опубликовано в газете «Сегодня». 1937 год: 14, 28 ноября и 12, 19 декабря.
• Владислав Ходасевич. Державин. Париж: Изд-во «Современные записки», 1931.
• Владислав Ходасевич. О Пушкине. Берлин: Петрополис, 1937.
• Владислав Ходасевич. Некрополь: воспоминания. Bruxelles: Les éd. Petropolis, 1939.
• Владислав Ходасевич. Собрание стихов в двух томах. (Составление,) редакция и примечания Юрия Колкера. La Presse Libre , Paris, 1982-83.
• В. Ф. Ходасевич. Державин. — М.: Книга, 1988. — 384 с. (Писатели о писателях) Тираж 200 000 экз. ISBN 5-212-00073-4
• В. Ф. Ходасевич. Собрание стихотворений. — М.: Молодая гвардия, 1989. — 183 с. ISBN 5-235-01129-5
• В. Ф. Ходасевич. Стихотворения. — Л.: Сов. писатель, 1989. — 464 с. (Библиотека поэта, Большая серия, Издание третье) Тираж 100 000 экз. ISBN 5-265-00954-X
• В. Ф. Ходасевич. Стихотворения. — Л.: Искусство, 1989. — 95 с.
• В. Ф. Ходасевич. Стихотворения. (Библиотечка журнала «Полиграфия») — М.: Детская книга, 1990. — 126 с.
• В. Ф. Ходасевич. Стихотворения / Сост., вступ. ст., прим. В. П. Зверев. — М.: Молодая гвардия, 1991. — 223 с.
• В. Ф. Ходасевич. Некрополь. — М.: Сов. писатель — Олимп, 1991. — 192 с. Тираж 100 000 экз. ISBN 5-265-02572-3
• В. Ф. Ходасевич. Колеблемый треножник: Избранное. — М.: Советский писатель, 1991. — ??? с.
• В. Ф. Ходасевич. Собрание стихотворений. — М.: Центурион Интерпракс, 1992. — 448 с. ISBN 5-7085-0058-1
• В. Ф. Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904—1937 гг. Литературно-исторические статьи. (Из поэтического наследия.) / Редактор-составитель И. А. Курамжина. — М.: Центр-100, 1996. — 288 с.
• В. Ф. Ходасевич. Собрание сочинений в 4 т. — М.: Согласие, 1996—1997.
• В. Ф. Ходасевич. Некрополь. — М.: Вагриус, 2001. — 244 с. ISBN 5-264-00160-X
• В. Ф. Ходасевич. Стихотворения / Сост., подгот. текста, вступ. ст., примеч. Дж. Малмстада. — СПб.: Академический проект, 2001. — 272 с. (Новая библиотека поэта, Малая серия)
• В. Ф. Ходасевич. Стихотворения / Сост. В. Зверев. — М.: Звонница-МГ, 2003. — 320 с. ISBN 5-88093-035-1
• В. Ф. Ходасевич. Стихотворения. — М.: Профиздат, 2007. — 208 с. ISBN 978-5-255-01558-0

Скитания по Европе

Отъезд из России был очень похож на бегство. С собой Ходасевич успел захватить единственное сокровище – восьмитомное собрание сочинений А. С. Пушкина:

В Берлине русских проживало столько, что порой поэту казалось, что он никуда не уезжал из Петрограда. Ходасевич и Берберова поселились в пансионе в Крампе среди эмигрантов-богатеев, сумевших удрать из России перед революцией. Хамство и беспардонность соседей безмерно раздражали поэта, но (хвала небесам!) оставались здесь ещё те люди, с которыми Владислав Фелицианович мог общаться и дружить. В Берлине тех лет можно было встретить С. Есенина, В. Набокова, Б. Пастернака, Н. Бердяева. Однажды Ходасевич всю ночь пропьянствовал с Ф. Шаляпиным и А. Горьким.

Следуя своей теории о пути зерна, Владислав Фелицианович всеми силами пытался «прорасти»: сотрудничал со многими русскими издательствами в Берлине и продолжал печататься в России. К 1923 г. Берлин неожиданно опустел: издательства закрылись, русские литераторы разъехались кто куда. Некоторое время Ходасевич и Берберова жили в Праге, потом уехали с Горьким в Мариенбад, немного погостили в Ирландии, у сестры Нины, и снова вернулись к Горькому в Сорренто.

К 1925 г. супруги поняли, что возвращение в Советскую Россию равносильно самоубийству. Нужно было приставать к какому-то берегу. Они обосновались в Париже. Владислав Фелицианович печатался в газетах «Дни» и «Последние новости». Среди эмигрантов своим он так и не стал, жил обособленно, исповедуя пушкинское: «Ты царь. Живи один».

Смерть

Владислав Ходасевич не отличался крепким здоровьем: в 1910–1911 годах его мучила легочная недостаточность, в 1916–1917 годах — туберкулез позвоночника, а в 1920-м — фурункулез. Виной тому не только слабый иммунитет, но и исторические декорации. Во время Гражданской войны, например, поэт голодал и жил в таких убогих условиях, что постоянно мерз.

На закате 1930-х годов состояние здоровья Владислава Фелициановича стремительно ухудшалось. Поэт исхудал, не мог принимать пищу, мучился спазмами в области желудка. Врачи — ни русские, ни французские — не могли определить диагноз, склонялись к онкологии или болезни кишечника. Но настойчиво рекомендовали провести операцию.

Ходасевича прооперировали 13 июня 1939 года в госпитале Бруссэ. Он умер на следующий день, не приходя в сознание. Причиной смерти послужила болезнь, которую не определил ни один врач, — камни в желчном пузыре.

Прощались с поэтом всей «белой» эмиграцией в греко-католическом храме Святой троицы. Тело его покоится в предместье Парижа — на кладбище Булонь-Биянкур, где даже к тому времени было достаточно русских могил.

О кишках последнего коммуниста

Слева направо: Владислав Ходасевич, Мария Закревская-Будберг, Максим Горький, Нина Берберова. Сан-Аньелло, Италия, 1924 год Армянский музей Москвы и культуры наций В 1922­–1924 годах Ходасевич и Берберова жили в Германии, Чехословакии, Италии, Франции, потом снова в Италии. Работа Ходасевича и его переме­щения в этот период во многом связаны с журналом «Беседа» — их с Горьким совместным проектом. Несмотря на разные характеры и культурный бэк­граунд, писатели стали очень близки. Нина Берберова вспоминала: «Горький глубоко был привязан к нему, любил его как поэта и нуждался в нем как в дру­ге». Политические взгляды обоих писателей тоже совпадали: оба находились в оппозиции к большевикам «изнутри». Но к Горькому власти были гораздо ближе, чем к Ходасевичу, и расхождение было неизбежно…

Журнал «Беседа» предполагалось издавать в Германии, без цензуры, с участием советских писателей и эмигрантов, а распространять в России. Но ничего не получилось: как эмигрантские, так и советские писатели опасались давать свои тексты журналу с нечетким статусом, а советская цензура вскоре пере­стала допускать «Беседу» в страну. Для Ходасевича и Берберовой это стало одним из толчков к переходу на положение политических эмигрантов.

«Ноябрьское негреющее солнце…»

Февральскую революцию 1917 г. Ходасевич встретил восторженно, а после прихода к власти большевиков одним из первых вступил в Союз писателей. Вскоре пришло прозрение: революция, которую поэт считал «очистительным огнем» для России, превратилась в огненный вихрь, грозивший уничтожить все на своем пути. Не без горечи поэт убедился, что «при большевиках литературная деятельность невозможна» и отныне решил писать стихи « разве лишь для себя».

Чтобы прокормить семью, Владислав Фелицианович брался за любое дело: служил секретарем третейского суда, вел занятия в литературной студии московского Пролеткульта, поочередно с другими известными литераторами стоял за прилавком книжной лавки, а Нюра работала там же кассиршей. Зиму 1919-20 г.г. поэт впоследствии вспоминал в своих мемуарах: «В полуподвальном этаже нетопленого дома, в одной комнате, нагреваемой при помощи окна, пробитого – в кухню. Трое в одной маленькой комнате, градусов 5 тепла. За стеной в кухне на плите спит прислуга. С Рождества, однако, пришлось с ней расстаться: не по карману. Колол дрова, таскал воду, пек лепешки, топил плиту мокрыми поленьями…»

В таких кошмарных условиях Ходасевич закончил свой третий сборник «Путём зерна», а весной 1920 г. от голода и холода слёг с острой формой фурункулеза. Должного лечения он не получал, приходившая запоздно с работы Анна Ивановна сама меняла бинты. Вскоре Ходасевичи перебрались в Петроград. А. М. Горький выхлопотал для них паек и подыскал жилье.

Найденная автором «Буревестника» сырая и холодная комната, в которой раньше располагался антикварный магазин, оказалась непригодной для жилья. Владислав Фелицианович вновь заболел, врач диагностировал отек лёгких. Узнав об этом, друзья организовали переезд Ходасевичей в писательское общежитие «Дом Искусств». Когда болезнь отступила, поэт устроился в издательство «Всемирная литература», читал стихи и выступал с докладами на творческих вечерах. В гостях у Ходасевичей бывали Н. Гумилёв, М. Зощенко, В. Каверин, О. Мандельштам и др.

Игра в карты и любовные увлечения

Параллельно с писанием и печатанием стихов Ходасевич с 1905 г. интенсивно работает как критик и рецензент. Жизнь его в эти и последующие (1906— 1910) годы носит в значительной мере богемный характер: он много пьет и страстно увлекается игрой в карты. Впоследствии Ходасевич писал о своем увлечении картами, сохранившемся до конца жизни: «…азартная игра совершенно подобна поэзии, требует одновременно вдохновения и мастерства». Переживает Ходасевич и ряд любовных увлечений: А. Тарновской, Н. И. Петровской, Е. В. Муратовой, А. И. Гренцион (младшей сестрой поэта Г. И. Чулкова, ставшей с 1911 г. второй женой и спутницей поэта). Недолгая дружба с В. Гофманом сменяется сближением в 1907 г. с самым дорогим Ходасевичу другом и литературным соратником — С. В. Киссиным (Муни), раннюю смерть которого (в 1916 г.) поэт болезненно переживал долгие годы.

Детство и отрочество

Отец будущего поэта, Фелициан Иванович Ходасевич, выходец из обедневшей польской дворянской семьи, работал фотографом и держал в Москве магазинчик фотографических принадлежностей. Мать, Софья Яковлевна (в девичестве Брафман), еврейка по происхождению, воспитывалась в польской семье и выросла ревностной католичкой. 16 (28 по н. с.) мая 1886 г. у супругов родился шестой ребёнок, сын Владислав.

Мальчик появился на свет слабеньким, а через несколько дней после рождения у него на языке обнаружилась опухоль. Малыш заходился в плаче, но грудь не брал. Кормилицы одна за другой оказывались от хилого младенца, не жилец, мол. К счастью, все обошлось. Доктор-англичанин догадался прижечь злополучный волдырь ляписом, а добрая тульская крестьянка, Е. А. Кузина, взялась выкормить Владю. Она же со временем стала няней мальчика и верным цербером, защищающим его от неприятностей. Надо сказать, работы ей хватало… Худенький, часто болеющий Владя обладал уникальной способностью попадать в истории: то потеряется в большом городе, то кубарем скатится из окна второго этажа. Потом, стоя в углу за очередную шалость, всеобщий любимец размышлял о несправедливости жизни. Как же так? Ведь он пострадал, а его ещё и наказали… За такую вот рассудительность и серьезность один из соседей прозвал будущего поэта «маленьким старичком».

Как-то, отдыхая на даче под Петербургом, Владя прознал, что неподалеку живёт А. Майков и самостоятельно отправился знакомиться. Между известным поэтом и его юным поклонником состоялся прелюбопытный диалог.
– Вы поэт Майков?
Получив утвердительный ответ, осмелевший малыш продолжал:
– А я Владя Ходасевич. Я очень люблю Ваши стихи и даже могу прочесть наизусть «Мой сад с каждым днём увядает…»

Аполлон Николаевич внимательно прослушал выступление и даже похвалил чтеца. С тех пор мальчик чрезвычайно гордился знакомством с именитым литератором. Чуть позже, упражняясь в стихосложении, Владя беззастенчиво «воровал» из майковских стихотворений понравившиеся строчки, а, будучи уличённым в плагиате, оправдывался, что это всего лишь «совпадение».

Поначалу литература мало привлекала Владю, он грезил о балете. Впервые его сознательный интерес к поэзии проявился в 6-м классе 3-ей московской гимназии, где будущий поэт зачитывался произведениями А. Фета, Е. Баратынского, А. Пушкина.

Дружба с М. Горьким

В 1918 г., после организации «Всемирной литературы» в Петрограде происходит личное знакомство Ходасевича с Горьким. После переезда в Петроград их житейские и дружеские связи укрепляются, а с 1921 г., несмотря на «разницу… литературных мнений и возрастов», знакомство их переходит в тесную дружбу. В сближении обоих писателей сыграли роль дружеские отношения Горького с племянницей поэта — художницей В. М. Ходасевич, которая с 1921 г. жила в густонаселенной квартире Горького на Кронверкском проспекте в Петрограде. Оказавшись в Берлине, Ходасевич пишет Горькому, который уговорил поэта поселиться в городке Саарове, где они в постоянном общении прожили до середины лета 1923 г. В ноябре того же года они снова съехались в Праге, откуда переехали в Мариенбад. В марте 1924 г. Ходасевич и Берберова направились в Италию — в Венецию, Рим и Турин, затем в августе перебрались в Париж, а оттуда в Лондон и Белфаст (в Ирландии). Наконец, в начале октября того же 1924 г. они вернулись в Италию и в Сорренто прожили вместе с Горьким на его вилле «Il Sorito» до 18 апреля 1925 г.,— дня, когда Ходасевич и Горький расстались навсегда. Период 1921 — 1925 гг.— время постоянного общения и живого обмена мнениями между Горьким и Ходасевичем. В 1923 — 1925 гг. они вместе с А. Белым организуют в Берлине журнал «Беседа», который, по их замыслу, должен был объединить на своих страницах писателей Советской России и Запада. Но журнал не был допущен к распространению в СССР, и после выхода семи книжек издание его пришлось прекратить. В письмах 1922—1925 гг. Горький многократно высоко отзывается о таланте Ходасевича, называет его «поэтом-классиком», «лучшим поэтом современной России», который «пишет совершенно изумительные стихи».

Ходасевич Владислав Фелицианович

Родился: 16 (28) мая 1886 года. Умер: 14 июня 1939 года.

Владислав Фелицианович Ходасевич (16 (28) мая 1886, Москва — 14 июня 1939, Париж) — русский поэт. Выступал также как критик, мемуарист и историк литературы, пушкинист.

Его отец Фелициан Иванович (ок. 1834 — 1911) был выходцем из польской обедневшей дворянской семьи Масла-Ходасевичей (иногда Ходасевич называл своего отца «литвином»), учился в Академии художеств.

Попытки молодого Фелициана стать художником не удались, и он стал фотографом, работал в Туле и Москве, в частности, фотографировал Льва Толстого, и, наконец, открыл в Москве магазин фотографических принадлежностей. Жизненный путь отца точно изложен в стихотворении Ходасевича «Дактили»:

Был мой отец шестипалым. По ткани, натянутой туго, Бруни его обучал мягкою кистью водить… Ставши купцом по нужде — никогда ни намеком, ни словом Не поминал, не роптал. Только любил помолчать… Мать — Софья Яковлевна (1846—1911), была дочерью известного еврейского литератора Якова Александровича Брафмана (1824—1879), впоследствии перешедшего в православие (1858) и посвятившего дальнейшую жизнь т. н. «реформе еврейского быта» с христианских позиций. Несмотря на это, Софья Яковлевна была отдана в польскую семью и воспитывалась ревностной католичкой. В католичество был крещён и сам Ходасевич.

Старший брат поэта, Михаил Фелицианович (1865—1925) стал известным адвокатом, его дочь, художница Валентина Ходасевич (1894—1970), в частности, написала портрет своего дяди Владислава. Поэт жил в доме брата во время учёбы в университете и в дальнейшем, вплоть до отъезда из России, поддерживал с ним тёплые отношения.

Окончил 3-ю московскую гимназию и затем, в 1904 году, поступил в Московский университет на юридический факультет, однако осенью следующего года перешёл на историко-филологический, где учился с перерывами до весны 1910 года, но курса не окончил. С середины 1900-х годов Ходасевич находился в гуще литературной московской жизни: посещает Валерия Брюсова и телешовские «среды», литературно-художественный кружок, вечера у Зайцевых, печатается в журналах и газетах, в том числе «Весах» и «Золотом руне».

В 1905 году Ходасевич женился на Марине Эрастовне Рындиной. Брак был несчастливым — уже в конце 1907 года они расстались. Часть стихотворений из первой книги стихов Ходасевича «Молодость» (1908) посвящена отношениям с Мариной Рындиной. По воспоминаниям Анны Ходасевич (Чулковой) поэт в эти годы «был большим франтом», Дону-Аминадо Ходасевич запомнился

в длиннополом студенческом мундире, с чёрной подстриженной на затылке копной густых, тонких, как будто смазанных лампадным маслом волос, с жёлтым, без единой кровинки, лицом, с холодным нарочито равнодушным взглядом умных темных глаз, прямой, неправдоподобно худой… В 1910—1911 гг. Ходасевич страдал болезнью лёгких, что явилось поводом к его поездке с друзьями (М. Осоргиным, Б. Зайцевым, П. Муратовым и его супругой Евгенией и др.) в Венецию, пережил любовную драму с Е. Муратовой и смерть с интервалом в несколько месяцев обоих родителей. С конца 1911 года у поэта установились близкие отношения с младшей сестрой поэта Георгия Чулкова — Анной Чулковой-Гренцион (1887—1964): в 1917 году они обвенчались. Сын Чулковой от первого брака, будущий киноактёр Эдгар Гаррик (1906—1957), рос в семье Ходасевича.

Следующая книга Ходасевича вышла только в 1914 году и называлась «Счастливый домик». За шесть лет, прошедших от написания «Молодости» до «Счастливого домика», Ходасевич стал профессиональным литератором, зарабатывающим на жизнь переводами, рецензиями и фельетонами.

В годы Первой мировой войны получивший «белый билет» по состоянию здоровья поэт сотрудничал в «Русских ведомостях», «Утре России», в 1917 — в «Новой жизни». Из-за туберкулёза позвоночника лето 1916 и 1917 годов провёл в Коктебеле у поэта М. Волошина.

Разрыв с Горьким и Белым

1922 — 1923 гг. — также и годы апогея дружбы Ходасевича и А. Белого, который в это время, подобно Ходасевичу, принадлежал к обитателям «русского Берлина». Однако в 1923 г. между старшим и младшим поэтом происходит разрыв. А в 1925 г. аналогичный разрыв венчает долгие годы близости между Ходасевичем и Горьким, который упрекает Ходасевича в том, что он «неоправданно зол» и «делает из своей злобы — ремесло». Подробно о своей дружбе и разрыве с Горьким и А. Белым и о причинах этого разрыва Ходасевич рассказал в воспоминаниях о них, вошедших в книгу «Некрополь». Основной причиной разрыва было возвращение А. Белого в Россию и нежелание Горького признать свое тогдашнее фактическое положение эмигранта, надежды его, укреплявшиеся Е. П. Пешковой и М. Будберг, на возможное примирение с официальной советской общественностью, с которой Ходасевич к этому времени окончательно порвал. Приняв в 1917 г. Октябрь и сравнительно легко примирившись с лишениями, выпавшими на его долю в эпоху военного коммунизма, Ходасевич резко отрицательно отнесся к НЭПу. Позднее он зорко угадал ложь и лицемерие сталинской диктатуры.

Первые шаги в литературе

После окончания гимназии, в 1904 г. Владислав Ходасевич поступил в Московский университет на юридический факультет, но в сентябре того же года перевелся на историко-филологический факультет. Учился он неровно: то бросал университет, то вновь возвращался в ряды студентов, но курса так и не окончил. Зато с середины 1900 гг. Ходасевича знала вся литературная Москва. Поэт регулярно публиковал стихи в газетах и журналах, был завсегдатаем телешовских «сред» и творческих вечеров у Б. Зайцева, посещал Литературно-художественный кружок, бывал у В. Брюсова, а в свободное время самозабвенно играл в карты.

В 1905 г. Владислав Фелицианович женился на эксцентричной богачке Марине Рындиной. Вместе они смотрелись несколько странно и в то же время весьма гармонично: белокурая высокая красавица и неправдоподобно худой поэт в лакированных туфлях и длиннополом сюртуке с цепким взглядом темных глаз, поблескивающих из-под пенсне. Марина одевалась только в чёрные или белые платья, а высокую прическу украшала раздвижным браслетом, отделанным жемчугом и бирюзой. В своем доме Рындина кроме кошек и собак держала попугая, обезьяну и ручного ужа. Последнего эпатажная барышня иногда носила на шее вместо ожерелья. Однажды в театре, пока Марина была увлечена происходящим на сцене, ужик переполз в соседнюю ложу и наделал переполоху. Беглеца изловили и вернули хозяйке, но из театра супругам пришлось уйти. В другой раз причиной переполоха стала сама Рындина, когда, изображая Леду, явилась на одну из вечеринок обнаженной с хрустальным лебедем в руках.

Зимой молодые жили в Москве, а на лето выезжали в Лидино, имение Марины под Бологим. Владислав Фелицианович писал стихи, часами просиживал за чтением Пушкина, а Рындина, великолепная наездница, с раннего утра носилась верхом по окрестностям в одной ночной рубашке с ниткой жемчуга на шее. В 1905 г. Ходасевич выпустил свой первый сборник «Молодость», многие стихотворения из которого были посвящены любви поэта к эпатажной блондинке.

Этот брак продлился недолго. Однажды Владиславу Фелициановичу пришлось уехать в Петербург по издательским делам, а Марина тем временем сошлась с Сергеем Маковским, издателем журнала «Аполлон». Обескураженный таким поворотом событий Ходасевич съехал от бывшей жены, снял несколько меблированных комнат в «Балчуге» и с головой ушел в работу.

Переезд в Петроград

Переехав в Петроград, Ходасевич поселяется в «Доме искусств», где ютилась в первые послереволюционные годы петроградская литературно-художественная интеллигенция (этому периоду жизни поэта посвящен мемуарный очерк «Дом искусства» и ряд других страниц его литературных воспоминаний). В феврале 1921 г. Ходасевич произносит (на одном вечере с Блоком) знаменитую пушкинскую речь «Колеблемый треножник», полную мрачных предчувствий о судьбах русской литературы в условиях возникающей новой советской действительности. Конец лета он проводит в летней колонии Дома искусств «Вельском уезде» (в Псковской губернии), созданной для отдыха «измученных н отощавших» (по его выражению) от голода и нужды петроградских литераторов.